У нас такого не бывает
«Одной рукой он крепко сжимал мою руку, другой — тащил мой велосипед. Я уже знала, что сопротивляться бесполезно: он быстрее и сильнее. Когда я поняла, что мы в деревне, почувствовала некоторое облегчение — там люди, я позову на помощь.
Дверь первого показавшегося дома была открыта. Я выдернула руку и побежала. Ворвалась в дом, где обедала семья и попросила позволить мне остаться у них на время, объяснив, что снаружи мужчина, который хочет изнасиловать меня. Но они закричали: «В Армении такого не бывает, уходи отсюда!». Хозяйка вытолкнула меня из дома и захлопнула дверь.
Я села на стул, стоящий у двери, чтобы унять дрожь и отдышаться. Я слышала скрип тормозов своего велосипеда и знала, что он где-то рядом. Но женщина вышла и прогнала меня и со стула.
Я побежала к соседнему дому. За забором мужчины чинили машину. Я закричала, что мне нужна помощь, и что у меня украли велосипед. Один из них подошел к калитке и грубо посоветовал позвонить в полицию. Я попросила его сделать это, так как у меня не было телефона. Но он разозлился и приказал мне убираться. Я поняла, что даже то, что я в деревне, среди людей, не поможет мне. Я была иностранкой, и им не нужны были проблемы».
Эва — художник из Чехии. Легко сходится с людьми, увлеченно осваивает разные культуры и традиции, автостопом и на велосипеде объездила полмира. Почти год волонтёрила в Ванадзоре по программе EVS. Жёлто-коричневая копна дредов резко выделяет ее на фоне местных. Живые, смеющиеся глаза Эвы как-то тускнеют, когда она, наверно, в сотый раз рассказывает о том, что случилось тем днём в селе Гугарк. Иногда она останавливается и слегка трясёт головой, будто пытаясь отогнать слишком явственно возникшую перед глазами картину.
Я знаю, ты этого хочешь
Был первый день марта. Эва крутила педали велосипеда по окрестностям Ванадзора, наслаждаясь прохладным воздухом, обещавшим весну. Мягкие тени от угасавшего дневного света ложились на землю; звуки замолкли, уступив место тишине. Было спокойно и радостно. Но вот горы стали все ближе, дома — все реже, а затем и вовсе пропали, и Эва поняла, что заблудилась.
В поисках обратной дороги решила обогнуть холм и вернуться в город с противоположной стороны. Пасущиеся на холме возле заброшенного дома лошади испугались велосипеда. Уже проехав их, Эва услышала за спиной мужской голос. Ей показалось, что он успокаивает лошадей. Но голос становился все ближе, и Эва поняла, что мужчина что-то кричит ей. Решив не обращать на него внимания, она поехала дальше. Дорога была размыта, колеса велосипеда увязали в вырытых тяжелыми грузовиками колеях.
Мужчина догнал ее и схватил за велосипед. Понял, что она заблудилась и предложил показать дорогу на Ванадзор. Эва стала объяснять, что уже сориентировалась по огням города, видневшимся вдалеке. Однако её скудный армянский затруднял общение. По-русски парень не говорил.
Мужчина без лишних слов стащил ее с велосипеда. Эва попыталась вырваться, но он схватил ее сзади и больно сжал грудь. Повалил на землю и попытался поцеловать. Он пах лошадьми. На крики Эвы засмеялся и прохрипел, что тут никого нет, и ее не услышат. Вокруг, правда, были только недостроенные дома и яблоневый сад.
Обеими руками крепко схватив её за подмышки, мужчина поволок Эву к тому, что оказалось заброшенным домом. У входа в дом у него иссякли силы, и Эву пришлось отпустить.
«Я сопротивлялась, била его ногами, кричала, и он засунул ладонь мне в рот, чтобы заглушить крики. Ему удалось стащить с меня штаны. Он положил руку мне на горло и начал душить. Если до этого я была уверена, что я физически сильная и мне удастся вырваться, то теперь я почувствовала, что задыхаюсь, что он может убить меня, и никто не придет на помощь».
Мужчина всей тяжестью навалился на неё, стаскивая на ходу брюки. Высвободив руку, Эва схватила его за половой член и скрутила. От боли мужчина отпустил ее, и Эва вскочила на ноги. В ту же секунду он взял ее за голову и попытался опустить к своему члену.
«Его пенис бил по моему лицу, рту. Он говорил что-то вроде “Я знаю, ты этого хочешь”»
«Это было омерзительно. Я перестала чувствовать себя человеком».
Эва продолжала вырываться. Внезапно он бросил ее на землю, сказал, что больше не тронет и велел замолчать, так как они пойдут в деревню. Эва подумала, что лучше подчиниться, пока они не окажутся среди людей. По пути мужчина подобрал брошенный велосипед, взял ее за руку и как ни в чем не бывало начал расспрашивать Эву, как ее зовут, и что она делает в Армении. Внезапно ему вздумалось сделать с ней сэлфи. Для этого ему пришлось положить велосипед на землю и отпустить Эву, чтобы настроить телефон. Эва опять попыталась убежать. Он настиг ее — и зачем-то достал из кармана полиэтиленовые перчатки.
«Я подумала, что он собирается опять повалить меня на землю или даже убить и не хочет оставить отпечатков, не понимая, что их на мне уже множество. Но он снова взял мою руку и потащил за собой. Он играл со мной, как кошка играет с мышью».
После того, как вырвавшись от насильника в деревне, Эва потерпела поражение в попытке найти помощь в двух домах, она побежала дальше и снова наткнулась на него. Он злился, кричал и обозвал ее «сукой». Затем внезапно успокоился, пообещал, что на этот раз действительно вернет ей велосипед и позволит уехать, но… только за поцелуй. Пока Эва ошеломленно смотрела на него, он кому-то позвонил и попросил приехать. Они уже вышли на трассу. Эва решила, что не справившись сам, он зовет подмогу и ей любой ценой нужно от него вырваться. Она попыталась остановить проезжающие машины. Одна из них затормозила, и Эва попросила довезти ее до центра. Но когда парень подошел к машине, водитель воскликнул: «Армен, привет, как дела?». Они поговорили, и водитель уехал.
«Я прыгнула в следующую остановившуюся машину и закрылась изнутри. В эту минуту подъехала и машина с его друзьями. Один из них подошел к машине и стал уговаривать меня выйти, попутно объясняя водителю, что я в стрессе и сама не понимаю, что делаю. Водитель попросил меня выйти из машины. Я сказала, что они хотят обидеть меня, но он не хотел слушать».
Эва вышла из машины. Один из парней, правда, передал ей велосипед. Она поехала, сопровождаемая медленно едущей за ней машиной друзей Армена. Ближе к Ванадзору мужчины высунулись из окон, посвистели ей вслед и уехали.
Как тебе Армения?
Вернувшись домой, Эва обнаружила, что промокла насквозь. Оказалось, что все это время она не замечала, что хлестал ливень. Соседка по квартире была уверена, что Эва где-то спряталась от дождя и не беспокоилась по поводу ее долгого отсутствия. Эве не хотелось ни с кем говорить. Нужно было прийти в себя. Осмыслить, что кошмар был реальностью — и не исчезнет утром.
На следующий день со своим координатором по работе Эва поехала в гугаркскую полицию. В участок они приехали в полдень, а уехали в полночь. Последующие пять дней проходили в этом режиме. Эва была вынуждена повторять свою историю снова и снова.
Сначала рассказ выслушали полицейские, праздно курившие у входа в участок, затем сотрудник полиции внутри здания, затем следователь Лорийского региона, с которым Эва поехала на место происшествия. Она помнила и имя, и внешность мужчины. Под описание подходил 24-летний Армен Ф. Молодая жена, ребенок-грудничок. Его арестовали. На опознании насильник и жертва стояли в одной комнате лицом к лицу. На нем была та же одежда, что в предыдущий день.
В полиции в первый же день решили устроить очную встречу, чтобы каждая из сторон рассказала свою версию истории, объясняя это тем, что очень часто конфликтующие стороны решают проблему полюбовно и не приходится доводить дело до суда.
«Я была шокирована. О каком полюбовном соглашении могла идти речь? В моей стране показания жертвы насилия даются один раз и записываются, и жертва не встречается с насильником. Меня допрашивали несколько часов, я была измотана, у меня не было возможности даже поесть. Они согласились подождать до следующего дня. На второй день тоже допрашивали до ночи, а затем привели его».
Эва была вынуждена провести с насильником несколько часов в закрытой комнате и повторить историю теперь уже в его присутствии. Она рассказывала, переводчик, назначенный полицией, переводила, а следователь вручную записывал ее показания.
Затем Армен изложил свою версию происшедшего. Он встретил Эву, когда она села на землю, чтобы отдохнуть. Он опустился рядом, стал обнимать, целовать, все шло очень хорошо, но потом произошло что-то ему непонятное: податливая до этого Эва начала сопротивляться, ну, он и перестал. Происхождение ссадин и ушибов на теле Эвы он объяснил тем, что она ущипнула его, а у него сильная щекотка. Видимо, он стал вырываться, нечаянно задел ее, она упала на камень и поранилась.
Судя по многочисленным синякам Эвы на всем теле, она очень сильно упала, затем перекувыркнулась несколько раз на камнях.
«Самым абсурдным было то, что он не понимал, что сделал что-то плохое. Он и в полиции продолжал очень неадекватно себя вести. Когда я рассказала, что он позвонил кому-то, он начал орать, что это неправда, не понимая, что полицейские наверняка уже видели все поступающие и исходящие звонки в его телефоне. Когда я опознала его, он сказал, что ему и в голову бы не пришло изнасиловать меня, так как только ленивый не знает, что у половины Европы — СПИД».
Когда им предоставили возможность задавать друг другу вопросы, Армен поинтересовался: «Как тебе Армения?».
Почему ты смеялась
Судмедэксперт фиксировал ссадины и царапины на теле Эвы. В комнате сидели полицейские — все мужчины — и курили. Сквозь открытое окно доносились уличные звуки.
Судмедэксперт походя осматривал синяки, и не думая скрывать, что сильно сомневается, что происшедшее было против воли Эвы. Прочитав ее заявление, он спросил, откуда Эва знает Армена.
«Я ответила, что в тот день видела его впервые в жизни и надеюсь больше никогда не увидеть. Абсолютно проигнорировав мой ответ, он спросил: “А сколько вы уже встречаетесь?”»
После того, как Эва описала происшедшее несколько раз, полицейские очень серьезно спросили, уверена ли она, что он хотел её изнасиловать, а не, скажем, ограбить?
«Было такое впечатление, что они вовсе не слушали меня. Он не попытался отнять у меня рюкзак или залезть ко мне в карманы.
Его руки были у меня в трусах. Что он собирался украсть? Мою попу?
Против Армена возбудили уголовное дело. Эву заверили, что поскольку вначале отпирающийся преступник дал признательные показания, то судебный процесс ограничится одним-двумя заседаниями. Однако суд растянулся на месяцы.
Первые два слушания не состоялись из за того, что не явился новый переводчик Эвы. На третьем заседании не была готова защита подсудимого, так как он опять передумал и взял назад признательные показания. Затем защита и вовсе отказалась от него из за разногласий в оплате. На следующем заседании оказалось, что новый адвокат не успел ознакомиться с делом. Это было последнее заседание, на котором могла присутствовать Эва. Через несколько дней она уезжала в Чехию.
Защите выделили на подготовку два часа. Вернувшись в зал суда, адвокат заявил, что в деле упоминается о том, что Эва смеялась на первом слушании и поинтересовался, не означает ли это, что ей на самом деле было не так плохо, как она пытается показать?
«На первом слушании Армен вел себя очень агрессивно, перебивал меня и орал, чтобы ему дали рассказать первому. Чтобы я услышала со стороны, как было на самом деле и поняла, что я неправа. Я засмеялась. Это был первый судебный процесс в моей жизни, я была в стрессе, и мой смех был нервной реакцией на абсурдность его поведения и слов. Через пять минут я, давая показания, уже плакала».
Эву с самого начала изумляла бестактность, с которыми правоохранительная и судебная системы в Армении обращаются с жертвами сексуального насилия. На судебном заседании защита поинтересовалась, достаточно ли твердым был пенис подсудимого для проникновения во влагалище, чтобы можно было вменить ему попытку изнасилования.
«Я думаю, что тема изнасилования, как и все, что касается секса вообще, настолько табуирована, что армянские женщины очень неохотно обращаются в правоохранительные органы, и полицейские на самом деле просто не знают, как себя вести».
Защитница Эвы Инесса Петросян работает в Кризисном центре по вопросам сексуального насилия. Юридические и психологические услуги жертвам харассмента центр предоставляет бесплатно. На самом деле, говорит Инесса, в случаях сексуального насилия главной проблемой является то, что следственные органы первым делом пытаются повесить вину на жертву.
«В полиции начинают дотошно допрашивать жертву, почему села в машину, почему пошла туда, почему много смеялась, коротко оделась. Многие не выдерживают этого натиска и не пишут заявления. На Эву тоже собирали компромат, но Эве повезло в том, что она знала свои права и довела дело до суда».
По настоянию Эвы первые заседания проходили открыто. Через несколько заседаний судья, однако, принял решение о закрытости судебного процесса, чтобы не травмировать семью Армена. Его первый адвокат заявила, что суд не должен забывать о жене и малолетнем ребёнке обвиняемого. Семья не должна быть опозорена.
Подумай о семье
Об интересах семьи насильника — причем в ущерб интересам жертвы — пеклась и пресса. На следующий же день следствия в жёлтом онлайн-издании Shamshyan появилась заметка о происшествии, где указывалась детальная информация об Эве, включая полное имя, возраст, место работы и адрес проживания, а обвиняемый был упомянут, как Армен Ф.
Информация распространилась в другие издания и социальные сети. У статьи имелось более 10 000 просмотров, достаточно, чтобы сделать Эву звездой в таком маленьком городе, как Ванадзор.
«И мы, и полиция подписали бумагу о конфиденциальности информации. Утечка, естественно, могла произойти только из оттуда».
Результат не заставил себя ждать. Брат Армена начал преследовать Эву, через переводчика передал, чтобы она одумалась и взяла обратно заявление, намекнув, что конфликт можно решить мирным путем. Призвал подумать о маленьком ребенке Армена.
«Многие люди взывали к моей совести, мол, ребенок без отца вырастет. Почему-то никому не приходило в голову, что Армен должен был сам подумать о своем ребенке. Меня просили забрать заявление, рассказывали, что сидевших за изнасилование жестоко насилуют их же сокамерники. Самым абсурдным из всего, что я услышала, было: но ведь ничего на самом деле не произошло, у него не получилось!
Я знаю, что в Армении принято решать вопросы кулаками или подкупом, но для меня это не нормально. Мне было важно решить это дело через суд, чтобы донести и до других, подобных ему, что он совершил преступление и должен понести наказание. Его семья даже денег не могла предложить: они очень бедны, и просто решили играть на моих чувствах».
Эва не знала, какие последствия повлечет за собой ее отказ отозвать заявление и не чувствовала себя в безопасности в Ванадзоре. Поменять квартиру было бесполезно. Ванадзор — город маленький, достаточно было спросить про девушку со странными волосами. На судебные заседания Эва ехала уже из Еревана.
Пройти через страх
Большинство Эвиных друзей в Ванадзоре были мужчины.
«Девушек-друзей всегда было сложнее завести. С ними невозможно было встречаться, ходить куда-то после работы. Все спешили домой, потому что родители им не разрешали задержаться допоздна, и мне не советовали поздно возвращаться домой — опасно».
Но Эве не хотелось безропотно принимать негласные правила патриархального уклада: не хочешь, чтобы мужчина обидел тебя, не одевайся коротко, не пей алкоголь, не садись в его машину, даже если это такси, не гуляй в темноте.
«Я всегда любила гулять по темным, безлюдным улицам — наедине со своими мыслями, переживаниями прошедшего дня. Подчиняясь всем этим правилам неделания, ты как бы даешь мужчине право поступать с тобой плохо в случае их нарушения».
Иностранки провоцируют сами
Если у армянского общества и есть какое-то милосердие к местным женщинам, подвергшимся сексуальному насилию, то по отношению к иностранкам на первый план сразу выступает осуждение.
Когда жителей дома, которые отказали Эву в помощи, вызвали на допрос как свидетелей, они признались, что закрыли перед ней двери, потому что не поверили ей: «ведь всем известно, что в Армении “такого” не бывает, а если и бывает, то иностранки, как правило, сами и провоцируют».
Эва сталкивалась со стереотипом об иностранных женщинах на каждом шагу: когда в свободное от работы время стопила по Армении, когда пользовалась общественным транспортом, ходила по улице.
Прохожие отпускали ей вслед реплики, чаще по поводу ее волос. Парни в автобусе подходили и навязывали ей свой номер, предлагали проводить, недвусмысленно намекая на с их точки зрения единственное логическое завершение совместной прогулки.
Самые раскованные прямо спрашивали, не хочет ли она секса.
Обыденно, будто просили завернуть в магазине хлеба.
«Водитель попутки мог показать фотографии в телефоне: “Это моя жена, это мои дети — смотри, какие красавцы, а это… нравится?”. И тыкал мне в лицо фотографию своего пениса. Однажды меня в город подвозил один парень. Спросил, что я делаю в Ванадзоре. Я в свою очередь спросила его, зачем он едет в Ванадзор. Он ответил, что подвез меня, потому что ему нужен секс. Я была оскорблена и разъярена. Он очень удивился: “Но я заплачу тебе!”».
Когда Эва стала общаться на эту тему с другими иностранками, выяснилось, что случаи харассмента в отношении иностранных женщин отнюдь не редкость в армянских реалиях. Многие девушки жаловались на то, что мужчина их воспринимает не как личность, а как предмет, который при желании запросто можно получить.
«Многие мужчины изумлялись тому, что их предложения меня оскорбляют и объясняли мне, что чешка — это почти русская, а русским девушкам ничего не стоит, они готовы заниматься сексом 7 дней в неделю, 24 часа в сутки, со всяким, кто будет просто проходить мимо».
Еще один из распространенных мифов об иностранках — они хотят сломать жизнь «хорошему человеку» . Завлекают мужчин в свои коварные сети, чтобы затем подать на них в суд и заработать.
Эва считает, что армяне бережно лелеют миф про Армению, как про единственное нетронутое грязью, пошлостью и преступностью места на земле. Согласны приписать иностранкам развратное поведение, отсутствие ценностей, слишком большую свободу нравов, готовы всеми возможными способами отмести очевидные факты, лишь бы не отказываться от этого образа островка надёжности.
Получается, что в армянском мире изнасилование — не преступление, а наказание за недостойное поведение.
Чтобы женщины не молчали
После возбуждения уголовного дела в отношении Армена Ф. в Ванадзоре нашлись женщины, которые уговаривали Эву забрать заявление и «не позориться».
Стыд, а также неверие в правоохранительные органы и судебную систему, неведение в отношении своих прав, страх вендетты со стороны родственников насильника, традиция решать дела мордобоем, боязнь осуждения общества — причины, по которым многие случаи изнасилований замалчиваются самими женщинами.
«Я не думаю, что моя история в одночасье поменяет менталитет армянских женщин. Но я решила рассказать о своем случае публично, чтобы воодушевить других женщин не молчать. Это важно — знать, что ты не одна. Что ты ни в чем не виновата и ничего не должна стыдиться, а должна пойти в полицию и добиться того, чтобы преступника наказали. Молчание жертвы и безнаказанность преступника приводят к новым и новым случаям насилия».
Процессуальное болото
По статье 139, ч. 1 преступнику за совершение насильственных действий грозит от 3 до 6 лет лишения свободы.
На последнем заседании, на котором присутствовала Эва, Армен «попытался» порезать себе вены. Его увели из здания суда, заседание перенесли.
На следующем заседании защита ходатайствовала об отпущении обвиняемого под залог. Родственники Армена внесли залог в 1 000 000 драм (135 000 руб), назначенный судом, и последующих слушаний он дожидался на свободе.
Ребёнку Армена около года. Однако под самую масштабную в Армении амнистию по уголовным делам, на которую надеялась его защита, Армен не попал.
На очередном заседании защита предъявила бумаги, в которых было указано, что по причине проблем со здоровьем неврологического характера Армена когда-то освободили из Армии. Суд назначил проведение судебно-психиатрической экспертизы, и процесс был продлён в очередной раз.
Эва стала восстанавливаться и двигаться по жизни дальше, но она по-прежнему ждёт, когда преступник будет справедливо наказан. Может быть, эта справедливость ещё более важна для Армении, чем для неё.
Обновление: вскоре после публикации статьи Армен Ф. был приговорён к трём годам тюремного заключения за попытку изнасилования.
